Морис дЭльбе. Герои Вандеи. За Бога и Короля. Выпуск 9 - Виталий Шурыгин

арест не присягнувшего священника

Король выступил против этого декрета, но скоро наступит 10 августа, а затем и провозглашение Франции республикой и тюремное заточение Короля вместе с семьей в Тампль. Приход к власти Конвента лишь ужесточил меры против не присягнувших священников, они уже не только томились в тюрьмах, но и шли на смерть за свои убеждения!

казнь священника

Поэт и историк Ламартин пишет о той поре во Франции

«Партия коммуны хотела с корнем вырвать все, что могло напомнить религию, и веру из сердца и из самой почвы Франции. Колокола, этот звучный язык христианских храмов, были перелиты в монету или в пушки. Раки, реликвии, предметы, посредством которых воздавались народом почести апостолам и святым католической веры, были лишены своих драгоценных украшений и выброшены. Депутат Руль разбил на площади в Реймсе склянку с миром, которая, как гласила древняя легенда, была принесена с неба, чтобы помазывать королей божественным елеем. Директории департаментов запрещали учителям произносить самое имя «Бог» во время занятий с крестьянскими детьми. Андрей Дюмон, посланный с полномочиями в департамент Севера, писал Конвенту, «Я арестую священников, которые позволяют себе справлять праздники и воскресенья. Я уничтожаю кресты и распятия. Я в восторге. Повсюду запирают церкви, сжигают исповедальни и изображения святых, из священных книг делают пыжи для орудий. Все граждане кричат:,«Долой священников! Равенство и разум!»

В Вандее, представители Лекиньо и Леньело преследовали даже торговцев воском, поставляющих свечи для религиозных обрядов. «Раскрещиваются массами», сообщали они:-«священники сжигают свои грамоты на священство. Таблицы прав человека заменяют на алтарях дарохранительницы смешных таинств». В Нанте на кострах, сложенных на площади, сжигались статуи святых, образа, священные книги. Депутации патриотов являлись в каждое заседание конвента и приносили ему имущество, награбленное с алтарей. Жители соседних с Парижем городов и деревень целыми процессиями привозили в Конвент на тележках золотые реликвии, митры, чаши, дароносицы, дикосы и паникадила из своих церквей. Знамена, водруженные на грудах этих предметов сваленных в безпорядке, носили надпись «Обломки фанатизма».

допрос

Тем временем, у Мориса умирает мать, в октябре 1790 и он теряет первого ребенка, в начале 1791 года. В ноябре 1791 года он решает покинуть Францию и отправляется в Кобленц (Саксония) резиденцию братьев Короля, а оттуда путь ведет его в Вормс, древнюю столицу Бургундии, там он встречается со своим кузеном, шевалье д’Эльбе, что представляет его принцам. Морис становится адъютантом генерала Ла Соле. Армия Вормса насчитывает всего 8000 человек.

Однако вскоре Морис разочаровывается в эмиграции, видя, что она на деле ничего не может сделать, проводя время в балах и пирах, да за карточным столом, и он уже считает утопией поход эмигрантов на Париж, пусть даже поддержанный Пруссией и Австрией. К тому же Законодательное Собрание повелевает вернуться всем эмигрантам под угрозой полной конфискации их имущества (а жена Мориса осталась во Франции!) и 30 апреля 1792 года Морис входит в свой дом в Ла Лож-Вожиро.

Морис старался жить тихо и незаметно, как обычный помещик. Он не едет спасать Короля, как, к примеру, Шаретт, Лескюр или Лярошжаклен. 10 августа он встречает в своем поместье, а не во дворце Тюльири, среди его защитников, в Париже.

В нескольких лье от его дома, в Монкутане, 12 августа, 8000 или 10 000 крестьян с палками и косами поднялись и пошли на Бессюир. Под Белым знаменем, с цветами лилии и криками «Да здравствует Король!» они дошли до Шатильона. 21 августа, восставшие предъявили петицию меру Бессюира Делоше со своими требованиями. На другой день, восстание было буквально потоплено в крови жандармами и национальными гвардейцами под командованием лейтенанта жандармерии Буасарда и последовавших за ним репрессиях. Было убито 220 человек, арестовывали, а затем отправляли на гильотину всех, реквизировали зерно и домашний скот, оставляя семьи повстанцев умирать голодной смертью.

арест повстанцев

Морис остался в стороне.

26 августа 1792 года принят закон дополняющий декрет от 26 мая, о насильственной депортации «непокорных священников». Множество священников вынуждены бежать в Испанию или Англию. Среди последних аббат Амадей де Корде, его племянница Шарлотта Корде убьет «друга народа» Марата 13 июля 1793 года в Париже, её казнь 17 июля, даст сигнал началу «Большого Террора».

Шарлотта Корде

С первого по шестое сентября, были «очищены» от заключенных все тюрьмы Парижа. Убийства начались с тюрьмы аббатства Сен-Жермен, около 14.30 толпа атаковала шесть карет с 30 священниками, которых везли в тюрьму, все они были убиты. После этого опьяненная кровью толпа ворвалась в аббатство и стала убивать всех (!) находившихся там заключенных. Возник даже своеобразный «народный трибунал» заседавший в одной из камер, у которого были списки заключенных. По ним в камеру вызывали заключенных, после беглого опроса, одних отпускали на свободу, других (и их было большинство) осуждали на смерть и убивали во дворе аббатства выстрелами из ружей или ударами сабель и пик (для экономии боеприпасов). Попытки спасти заключенных, что предпринимались их родственниками и даже органами власти, ни к чему не привели, «Ходатайства за изменников бесполезны!».

расправа в аббатстве Сен-Жермен

Были убиты 150 швейцарцев и другие защитники королевского дворца в Тюльири, всего было убито более 270 человек.

двор тюрьмы Ла Форс

В тюрьме Ла Форс так же заседал «народный трибунал» приговоривший к смерти 160 человек, среди них княгиня де Ламбаль, близкая подруга Королевы. Так, Мерсье свидетельствует, что над трупом мадам Ламбаль было совершено все самое зверское и отвратительное, что только способен придумать обезумевший садист. У нее отрезали груди и разрезали живот, откуда вытащили все внутренности. Один из убийц, обмотавшись кишками, вытащил сердце несчастной жертвы и начал рвать его зубами. В результате тело было разрезано на куски, причем все части бандиты поделили между собой, а один из них, которому достались половые органы, ради шутки устроил себе из них подобие усов. Граф де Ферсан пишет, — «Перо не в силах описать подробности казни мадам де Ламбаль. Ее терзали самым жутким образом в течение восьми часов. Вырвав ей грудь и зубы, ее около двух часов приводили в сознание, оказывая ей всяческую помощь, и все это для того, чтобы она могла «лучше почувствовать смерть». Голова и части тела княгини были насажены на пики и носились по городу под восторженные крики толпы. Об этом можно прочитать у поэта и историка Ламартина в его «Истории жирондистов».

убийство княгини де Ламбаль

В монастыре Кармелитов содержались «не присягнувшие священники». Им предложили принести присягу, но они отказались, тогда их вывели в монастырский сад и там расстреляли, погибло 190 человек.

В Шатле было убито 220 человек, среди них аббат Берди, в Консьенжери, 289. В Шатле, как и в Консьенжери в расправе принимали участие «социально близкие» уголовники, которым посулили жизнь и свободу за помощь в расправе над «политическими» заключенными.

А был еще монастырь Бернардинов, Сальпетриер, Бисетр. В семинарии Сен-Фирмен убито 92 не присягнувших священника. Во дворе здания Чрезвычайного Трибунала было убито около 80 роялистов, среди них второй командир швейцарских гвардейцев майор Бахман.

При этом парижане продолжали в это время заниматься своими повседневными делами, не закрывались лавки, работали театры. Можно привести слова рядового парижанина, переданные нам современником: « Всё это без сомнения очень печально, но они, заклятые враги, и те, кто освобождает от них родину, спасают жизнь тебе и нашим бедным детям».

Марат и Дюплен подписали циркуляр, направленный в другие французские департаменты.

– Братья и друзья,

Парижская коммуна спешит сообщить своим братьям во всех департаментах, что часть жестоких заговорщиков, заключенных в тюрьмах, предана смерти народом. Этот акт правосудия, казался народу необходимым, чтобы путем террора сдержать легионы изменников, укрывшихся в стенах города, в момент, когда народ готовился двинуться на врага. Нет сомнения, что вся нация, после длинного ряда измен, которые привели её на край пропасти, поспешить одобрить эту меру, столь необходимую для общественного спасения…